Фрагменты интервью с выдающимся ученым В.Л. Яниным

 

---

|на главную|о себе|газета|архив номеров|книга|очерки|неопубликованное|контакты|

Шла и твердила себе: “только три вопроса. Ни словом больше”.
 Вся жизнь в журналистике и только сейчас встреча с прославленным ученым. Парадоксы жизни.
 Конечно, волновалась. Утреннее купание в Волхове успокоило немного, и в точно назначенный час я была во дворике Знаменского собора.
  Солнцем был залит весь внутренний двор собора.
 На скамейке сидел Валентин Лаврентьевич Янин, словно прислушиваясь к тишине дня.

Он действительно был необычный: праздник Казанской Божьей матери. Чувство приподнятости и радости было необъяснимым.
Наша беседа началась неспешно, и с первой же фразы Валентина Лаврентьевича я поняла, насколько же мне повезло. Он не просто отвечал на вопросы. Он заново проживал свою большую, насыщенную трудом и заботами , жизнь. В ней много было боли и горя, тревог и волнений, но и творческого волнения и радости.

А самое главное, этот человек обладает благодарной памятью. Валентин Лаврентьевич помнит все многочисленные, памятные события и даты, с трепетом называет имена своих учеников и учителей.

- Конечно, мне  в жизни очень повезло с моими учителями. Первый мой учитель был Артемий Владимирович Арциховский, благодаря которому я сроднился с Новгородом. Он вел раскопки в Новгороде, начиная с 30 – х годов. А я, завороженный его лекциями, записался в его экспедицию в 1947 году и приехал сюда.

Я часто думаю о том, что человеку не дано помнить свой день рождения. Это помнят только его родители. А настоящий день рождения наступает тогда, когда человек выбирает свое главное дело жизни и тем самым определяет свое будущее. У меня это случилось в1947 году, когда я впервые приехал в Новгород, завороженный лекциями Арциховского т навсегда остался верен новгородской тематике. Сроднился с замечательным городом.

Кроме Арциховсго у меня есть целая плеяда учителей. Сергей Владимирович Бахрушин, лекции которого мы слушали и записывали буквально каждое его слово. В его лекциях была какая – то органическая связь с тем, что он рассказывает сегодня и завтра. Какая – то единая мысль присутствовала.
Потом я много лет провел в экспедициях Николая Николаевича Воронина. Вначале это было в Западной Белоруссиии, потом в Суздале, Ростове…
Мне хотелось сравнить то, что мы находим в Новгороде, с тем, что мы находим в других городах. Это тоже было поучительно.

Потом академик Тарле приезжал к нам читать лекции из Ленинграда. У него книга знаменитая о Бонопарте: заворожила всех.
Академик Борис Дмитриевич Греков оставил свой след в душе и сердце.
Учил меня основам нумизматики Иван Георгиевич Спасский.

Первая моя книга была посвящена истории денежного обращения в Древней Руси и в древнем Новгороде. Он был редактором этой книги. И с тех пор  я продолжал с ним дружить всю жизнь.
И еще учитель: Николай Петрович Лихачев. Знаменитый исследователь печати древней Руси, от которого я принял, как эстафету на будущее – историю печатей.
Что касается учеников, то, если посчитать, кандидатами наук стали 23 человека. Докторами наук –8. Но, к сожалению, 5 из них уже нет, о чем я очень сожалею.
Один из главных учеников – руководитель этого центра Александр Степанович Хорошев. Мы много лет проработали вместе. И его не стало.

Валентин Лавретьевич, Вы – баловень Судьбы или  приходилось все время сражаться за свою идею? Судьба испытывала Вас на прочность?

Вы знаете, мне везло в том отношении, что продолжая дело Спасского, Николая Петровича Лихачева, я оставался все время один.

Это тяжело…

Тяжело, конечно. Но зато мои ученики продолжили мое дело вместе со мной. Один из них – член корреспондент Академии Наук Гайдуков. Он сказал, что разделил славу с Лихачевым и вместе со мной.

Слава…Она вовлекает человека порой в пучину ложных страстей. Как нести бремя славы, оставаясь самим собой?

Мне всю жизнь везло, что я оставался самим собой.

Это великое качество.

Я никого не изображал из себя.

Наверное, Вам шла поддержка из космоса…

Она шла от моих учителей, которые поделились со мной своими мыслями, которым я подражал, чье дело продолжал.

А фамилия профессора Белявского Вам ни о чем не говорит?

Говорит, конечно. Коллега мой постоянный, которого  сейчас уже нет. Мы с ним очень дружили.

У профессора Михаила Тимофеевича Белявского я брала интервью, когда в Новгороде состоялся четвертый съезд ВООПИКа. Он сказал, что Вы для него – Валя. Вспоминал Новгород довоенный, 1936 года.

Он был старше меня. Я к нему с большим уважением относился. Есть фотографии, где мы вместе…

В номере гостиницы “Садко” Белявский курил непрерывно, и в этих клубах дыма звучала страстная исповедь влюбленного в Новгород человека.

 В моей книге “Мелодии ваших сердец” есть воспоминания об этой встрече.

Он запомнил город молодым.

Валентин Лаврентьевич, это прекрасно, что Ваша память такая благодарная. Но мы говорим о современниках. А какие Вам больше  всего импонируют черты древних новгородцев? Черты, которые мы, быть может, потеряли сейчас?

Конечно, их грамотность. Князь Ярослав Мудрый в Новгороде в 1030 году устроил школу, в которую созвал учеников. Учил их грамоте. Неслучайно наш университет назвали именем Ярослава Мудрого. В тот год у нас была найдена впервые печать Ярослава Мудрого. В начале Х1 века была найдена книга, в которой учитель писал строки псалмов, а ученики – переписывали. Он стирал, писал новые…

Крестьяне после крещения стали учиться. Землевладельцы жили в самом Новгороде, а земли их находились за тридевять земель отсюда. И потому необходима была переписка. Бояре писали распоряжения, старосты отвечали за …крестьяне жаловались на старост. И потому переписка сделалась органической частью боярского землевладения.
Отсюда все и пошло.

А относительно душевных качеств древних новгородцев, что Вы скажете?

Вся эта переписка на бересте, с которой мы постоянно знакомимся, она раскрывает черты людей, подобных нам. Прошли столетия, а они точно такие же, как мы. Например, пишет своему парню девушка, спрашивает, почему ты не приходил ко мне, а я к тебе трижды посылала, а ты ни разу не прибежал ко мне тайно. Не надо насмехаться. Пусть судит Бог и моя женская слабость. Чувства остались теми же самыми. Сколько записок, которые призывают разделить горе, кто – то умер в семье и автор ждет сочувствия.

 Кстати сказать, я в прошлом году был в Праге на конференции и одна  жэенщина, местный ученый задала вопрос, как же так: у нас нет никакой переписки, а на краю земли – есть. И какая!

Как же Вы ответили?

Я ответил, что в этом была крайняя нужда. Крайняя необходимость. Нужно было писать письма и получать ответы на них.

А В КАКОМ ВЕКЕ ВЫ БЫЛИ БЫ БОЛЕЕ СЧАСТЛИВЫМ?

-Я был очень счастлив в ХХ веке, когда появились основные мои работы. А потом все пошло на убыль.
-Не говорите так…Что – то Вас угнетает?
-Что получается? В позапрошлом году ни одной грамоты, хотя мы с нетерпением ждали. Когда у нас не стало, берестяные грамоты стали появляться в других городах, например, в Смоленске. Дожди видно мешают.
-Вы ревниво к этому относитесь?
-Нет, мы радуемся.

 

-----

Благодать: счастливое стечение обстоятельств. Студент  в 21 год Валентин Янин и Новгород. И академик, профессор, член – корреспондент Академии наук, обладатель престижных правительственных наград, автор 34 книг, учитель, взрастивший плеяду  учеников, в то же время и сам ученик, благодарный своим учителям, направивших его на стезю поиска и научных разработок – это и есть благодать для Новгорода.

Я смотрела, как Валентин Лаврентьевич Янин читает рукопись нашего интервью: “Встреча”.
“А ведь он смотрит на нее добрыми глазами”, - невольно подумалось мне.
Стрелка настенных часов неумолимо двигалась вперед. Назад хода нет.

Эти часы, - сказал Валентин Лавретьевич, - купил в 1938 году в Москве мой отец. Мне было тогда 9 лет.
Сохранил я и часть книг из его библиотеки. Вот эти внушительные тома Большой Советской Энциклопедии.

- А стол тоже принадлежал Вашему отцу?

- Нет. За ним работал мой первый и любимый учитель Арциховский. Привез сюда специально из Москвы. Стоит мне только сесть за стол, как приходит какое – то успокоение и желание писать.
Но пока надо срочно прочитать 1000 страниц рукописи моего ученика: попросил отзыв.

- А Ваши книги на какой полке Вашей домашней библиотеки?

Янин бережно провел ладонью по корешкам своих книг. Каждая строка – это труд, напряжение , воля, анализ и колоссальные знания.

Журнальный столик напротив дивана покрыт необычной скатерью, необычно расшитой.

Все, кто был приглашен в дом Янина, становились участниками чайной церемонии. Гости оставляли вначале свои автографы прямо на скатерке, а потом уже пили чай.

Хозяйка, когда все расходились, бралась за нитку с иголкой. Разноцветные автографы…- это минуты приятного общения с друзьями, коллегами, зарубежными гостями, современниками из мира науки и искусства.
Я позволила себе сделать  свое собственное “открытие” Янина, коли встреча состоялась.
Восточная мудрость, европейский склад аналитического ума и русская боль за страну, за ее состояние, за каждого, кто пытается что – то сделать для нее – все это присуще Валентину Лаврентьевичу,

А ведь Вы – счастливый человек! – не спросила, а сразу поставила восклицательный знак. –Вы каким – то чудом избежали подлости, подставы и всякой мутотени.

Он посмотрел как – то по – озорному.

Действительно так. Мне, мальчишке, Арциховский доверил руководить  научной экспедицией, вести археологические раскопки в Новгороде. По  их результатам я написал книгу, защитил ее , как докторскую.
И никто мне не позавидовал, не помешал в дальнейшем.

- А издавать газету "Вера.Надежда.Любовь" - не пустой звук?

- Нет.
Ведь основная составная часть жизни каждого человека: Вера, Надежда, Любовь.

"Сейчас я познакомился с газетой "Вера.Надежда.Любовь" и восхитился ее содержанием и общим настроением.

В.Л. Янин

 

"Вера.Надежда.Любовь"
Преемственность поколений на фоне истории
№ 3 (74) 2009, стр. 4-5