Вера, Надежда, Любовь

«Что значит для Вас Никольский собор?
Насколько для Вас интересен сам проект?
Самые яркие впечатления?»

«Сколько раз я видел Никольский собор, и он не задевал глубоких струн души, но до тех пор, пока судьба не забросила в реставрацию. А началось с того, что Нина Яковлевна Самойлова, которая была ведущим прорабом на Никольском соборе, пригласила меня.
Она всю жизнь отработала в реставрации. Была ведущий специалист. Она все знала, и с ней было приятно общаться. Она находила общий язык с людьми. А это очень важно, когда на участке 30 – 40 человек. И к каждому нужен свой подход. Это заслуга большая: уметь понять и поддержать.
Я пришел в тот момент, когда в Никольском соборе велись подготовительные работы.
А потом началась и основная работа – реставрационная.
Чем для меня был интересен Никольский собор?
Тем, что он был предпоследним, а может быть, и последним объектом научной реставрации. Это объект федерального значения и находится под охраной ЮНЕСКО.

Работа дала возможность пережить прикосновение к Истории!
Собор «вскрывали»: Скрибцова Елена Викторовна, ведущий архитектор, Дружинин Владимир Анатольевич, научный руководитель проекта, Кулакова Галина Михайловна, архитектор. Там целый коллектив был. Потом пришел молодой специалист Иванов Виталий Эдуардович.
Они нам говорили: «делайте то –то и то- то», после того, как исследовали тот или иной участок. Каких – то данных не было, и нужно было поднимать все первоисточники.
Но научное руководство велось на высоком профессиональном уровне. Мы – исполнители. Но учились у мастеров своего дела.
Чем еще интересен этот объект? Памятник основан в двенадцатом веке. Неоднократно перестраивался. Северная и западная пристройки появились в восемнадцатом веке. Это новые технологии. Новые требования. Это классика!
Это и есть связь времен!
В двенадцатом веке были свои требования в строительстве. А мы вводили – свои, например, требования противопожарной безопасности. Именно мы выстраивали «цепочку» от двенадцатого столетия до двадцатого.
Просто по своей технологии. У нас хороший каменщик был Альберт. Но нужно было еще постичь искусство древних зодчих, например, переделывал и не раз, оконные откосы. Нужна неровная поверхность: рукотворная…
Ровные откосики просто не делали.
Бригада у нас на участке была большая: человек сорок. И были реставраторы, которые жизнь своему делу отдали. Прекрасные специалисты! Лауреаты Государственной Премии: Стрижов Евгений Антонович…
Липатов Геннадий Петрович, плотник, Платонов Владимир Федорович, каменщик.
Галина Федоровна Груздева, штукатур… Меркулова Зоя Ивановна. Молодая женщина, она пришла в реставрацию со школьной скамьи. Никольский собор. Здесь она уже работала самостоятельно.
Рабочее звено: и какие люди талантливые!
Хочу сказать, что в реставрации нельзя работать без внутреннего жара, отношения. Не остаются люди, если нет этого огня.
Но зато, если приходят одержимые, то на всю жизнь.
Скажу о себе: если я отношусь к своему делу ответственно, то и здание не буду рушить, наоборот, мне хочется понять, в чем секрет мастера? И не только. Уверен, нам незримо помогал духовный опыт предшествующих поколений строителей.

Ведь это – Храм Божий! Я эту поддержку постоянно ощущал!
На работе всякое случалось. Случались и обрушения небольшие. Но никогда – со смертельным исходом. Как будто нас оберегали высшие силы.
Работала у нас Любовь Петровна Нечаева. Живет она на святом месте, неподалеку от Хутынского монастыря у нее дом.
Она нам однажды сказала, что работать в реставрации штукатуром она начала сразу после войны, и за долгие годы никто не пострадал. Самообрушение случалось, но ночью, когда людей не было в церкви.

Для меня этот этап работы, связанный с Никольским собором, с многофункциональным строительством, это учеба. Я многому научился.
До этого я работал в Кремле на объектах.
Учился у архитекторов. У рабочих. Они все духовно богатые люди. Добрые. Если, что спросишь, всегда расскажут.

ВИНТОВАЯ ЛЕСТНИЦА

Старая винтовая лестница не уцелела в храме. А ее решили восстановить и так, чтобы не оставалось сомнений - это двенадцатый век!
Высота – метр или метр полтора. Эта лестница очень интересная для будущих каменщиков и архитекторов.
Идея Владимира Федоровича. Он использовал те материалы, которые были на Никольском соборе.
А теперь она стоит, и каждый, кто ее видит, думает, что восстановленный фрагмент таким и был восемьсот лет…Лежал кусок известняка с узором.
Владимир Федорович его вставил в общую конструкцию, как будто он там и был. Это искусство –«высший пилотаж».
Было такое.
Плотники: Геннадий Петрович, Евгений Стрижов – они тоже многому научили. Они делали: а я поглядывал, посматривал.
Штукатуры. Они должны знать, на каком памятнике и как делать раствор, как штукатурить? Пришел новичок – штукатур. Ровненько нанесла раствор. «Это не пойдет», - сказали ей. «Что такое?», - спрашивает молодой штукатур, женщина. Она не понимает, в чем ее ошибка.
В двенадцатом веке не штукатурили под затирку. «Ну – как одевай рукавицу и делай так. Чтобы под рукой ощущалась бугристая поверхность стены».
Эта неровная поверхность тоже создает игру света и тени. Чтобы все было неповторимо. Как говорил Леонид Егорович Красноречьев, чтобы все было «пластично». Это его характерное определение.
Творческие люди целиком погружены в свое творчество.

ПОЖЕРТВОВАНИЕ

В соборе стоял ящик для пожертвований. Они предназначались для восстановления храма. Лежала рядом книга почета. Кто вносил средства, мог их указать, назвать себя.
Приходит бабушка и спрашивает рабочих, где вносят пожертвования? Она внесла всю свою пенсию. Мы просили ее назвать себя – она отказалась.
«Я это делаю во имя Господа, жертвую на храм Божий».
Или приходит мама с дочерью. Внесли крупную сумму. «Мы это делаем не ради того, чтобы нас где – то называли». Это человеческий порыв, внутренняя необходимость.
А я думаю так: то тепло, которое люди вложили в свое пожертвование безымянное, дойдет до следующих поколений.

НАШЛИ …БОМБУ

Об этом много писали, но вспомню еще раз.
Со времен войны в храме осталось много деревянных перекрытий. Бомба упала в подцерковье.
Вот как Господь оберегает! Что же произошло? Мы должны были понижать полы. Поставил я Геннадия Смирнова, бетонщика, на участок. Помогал ему молодой парень Артем Васильев. Это тоже связь времен! Он пришел к нам недавно, вначале работал плотником. Потом бетонщиком стал. Окончил ПТУ. Практику у нас прошел и остался работать.
Вот они стоят: ломами бьют. Но Артем еще и участвовал в экспедиции «Долина», знал не понаслышке, что такое военный снаряд.
Артем и Геннадий приходят и говорят: «Мы бомбу нашли!»
Уберег нас Господь! Но современные знания Артема помогли во время распознать опасность. Бомба продолговатой формы скорее напоминала камень. Я бы и не понял, что к чему. Когда увидел, обомлел, сказал: «Гена никого не пускайте. Бомбу не трогайте». Побежал звонить руководителям. Они вызвали саперов.
Прибегаю: ни тачки, ни бомбы нет. «А мы ее переложили, чтобы не упала».
Прибыли саперы. Они транспортировали бомбу и взорвали.
Потом мы спросили: «что могло бы произойти?»
Если бы она взорвалась – юго – западный угол собора, где барабан, просто бы рухнул. А у меня в этот момент наверху работали женщины.
Вот такие будни, вот такая жизнь.
Новгород находился в зоне боевых действий…

Я НЕ ЛЮБИТЕЛЬ ДАВАТЬ ИНТЕРВЬЮ

Наша профессия требует осторожности и риска. Все это знают и понимают, но не будешь же об этом постоянно говорить.
Я вообще не любитель давать интервью.
Вот плотник Николай Леонидович Раков. Человек интересной судьбы. Его крестили в этом храме, когда он был ребенком.
«Николай, - спрашиваю его, - у тебя есть фотография в момент реставрации Никольского собора?» «Нет», - отвечает.
Скромный, не помпезный – но талантливый и увлеченный делом – вот характерная черта: от руководителя проекта до рабочего.

ФРЕСКА СВЯТОГО ЛАЗАРЯ

Еще один интересный момент, раскрывающий связь времен.
На Никольском соборе было открытие, настоящее, сенсационное – фрески в полный рост святого Лазаря!
Там все сбито было. Ситуация была такой: нужно было открыть проем в стене толщиной метр пятьдесят. Высотой четыре метра – такой арочный проем.
Но нужно было разобрать старую кладку на полтора метра глубиной. Сделали это наши мастера очень быстро. «Да разобрали вот», - скромно заметил Михаил Федорович. У него была какая – то особенная улыбка, чуточку ироничная.
Фреска была закреплена в особом оконном проеме: с одной стороны кирпичек и с другой – а внутри пространство, которое и сохранило фреску.
Она прошла по моей судьбе.
Спустя какое – то время приехал я в Сергово, а там стоит развалина церковь. Думаю, вот бы мне ее восстановить!
Через полгода звонок от Инессы Леонидовны с предложением поработать именно в Сергово. А оказалось, что это церковь Святого Лазаря.
Вот такая «судьбоносная цепочка»…

"Вера.Надежда.Любовь" ГАНЗА И НОВГОРОД, № 2 (73) 2009, стр.4
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР В ПРОЕКТЕ МИРОВОГО УРОВНЯ